На следующий день холод стал настолько ужасным, что все живое стало замерзать. Лишь ледяные йотуны были способны жить в таком морозе, и впервые Локи подумал что быть йотуном не так уж плохо. На утреннем совете, где восседали Тор, Локи, Тюр и другие великие боги, Всеотец объявил:
- Мои дорогие! Асгарду грозит опасность. Этот холод вызван деятельностью троллей. Троллхейм объявил нам войну.
Тор и Локи переглянулись. Тор нахмурился, затем встал и сказал:
- Сколько их? Сильна ли армия? И когда они планируют наступление?
Один кивнул на Тюра, бога войны, который был седовласым, но не старым, в лице и движениях угадывалась боевая стать, и многолетний опыт боев, на грозном красивом лице красовались шрамы. Тюр сказал:
- Армия Троллхейма велика и сильна, и состоит из демонов и сильнейших троллей. Раньше мы мало что знали об этой планете, их мир далек, и долгое время был скрыт от нас. Прежде мы никогда не сталкивались с ними. А теперь нам предстоит узнать их ближе. Видимо, они набрались огромной силы, что теперь посмели объявить войну миру богов.
Ингва, бог лета, сказал:
- Их мир покрыт плотной пеленой тумана и черного смога, солнечный свет не попадает в него из-за гигантских гор. Они боятся солнца, потому что обращаются в камень в его лучах. Они научились скрывать себя от солнца, создавая плотный туман, и стали бродить даже днем. Тролли убивают людей, нападают на поля ванов, оскверняют храмы и похищают эльфов. Так что, под угрозой не только асы но и все миры. Они создают холод еще более ужасный, чем ледяные великаны. Теперь лютая зима наступила не только в Асгарде но и в Мидгарде, Альвхейме и Ванахейме. Я, с моей солнечной и теплой энергией, не могу больше сопротивляться их смертельному холоду, потому что я один, а их тысячи и миллионы.
Тюр сказал с грустью:
- Жаль, что наша армия не так сильна как прежде. Многие союзные народы отвернулись от нас, и не желают нам помогать. К примеру, ваны. Они потеряли принцессу и теперь винят нас в этом. Эльфы тоже отзываются как-то холодно, их народы разрознены. Сейчас у них борьба за власть, они не могут решить, кто будет единым правителем. О людях я молчу, ибо они настолько деградировали, что потеряли свою прежнюю силу и мощь. Они больше не верят в нас, они не поклоняются нам. Вся их теперешняя сила в науке и технике, которые, увы, тоже не сильны.
Тор сердито посмотрел на Локи, а тот поднял бровь и улыбнулся. Он ласково погладил колено Тора под столом, а тот сделал вид, что не заметил, но когда рука Локи по бедру потянулась к паху, громовержец покраснел и пшикнул на Локи, грозно сверкнув глазами. Локи лукаво и широко улыбнулся.
Тюр продолжал:
- Их армия состоит лучших воинов, каждый из них силен как десять тысяч слонов, в непробиваемой броне, с ужасными оружиями. У нас армия состоит из четырехсот тысяч воинов, плюс союзные армии, если конечно они пойдут с нами. Их мир настолько далек, что находится вне системы миров Иггдрасилья, за пределами пограничных гор, там куда не проникают лучи солнца. Поэтому, сила Бифроста не дотянется до Троллхейма. Нам придется использовать летающие корабли. Возможно, их армия в пути, и есть вероятность, что мы столкнемся.
- Мы должны сражаться. Для чего мы тренировали лучших асов? Не зря ведь мой сын Тор потратил много сил и терпения, тренируя и обучая воинов, – сказал Один.
- Что за воины? Я никогда не слышал о них, – промолвил Ингва.
Тор ответил:
- Секретное подразделение супер-солдат, тренируемых в самых сложных и опасных условиях. Мы отбирали лучших. Я называю их «Золотая Гвардия». Один такой воин из Золотой Гвардии был во много раз сильнее и выносливее простого солдата, а в бою стоил четырех троллей.
- Я не знал о них, – сказал Гисли, взглянув на Одина, – почему вы не рассказывали о Золотой Гвардии?
Один хмуро ответил:
- Не все должно быть раскрыто. Даже ближайшим советникам царя. Есть те вещи, о которых даже я не ведаю.
Гисли тихо проговорил:
- А может, у Локи тоже где-то есть секретная армия?
Один не ответил. Локи сцепил пальцы и произнес, обращаясь к царю:
- Имею честь доложить, Всеотец, что я изобрел особый эликсир, во много раз увеличивающий физическую силу, активность мозга, и выносливость. Он действует определенное время, одна капля на двадцать четыре часа. Думаю, этот эликсир будет полезен в битве.
Один обрадовано взглянул на Локи:
- Это прекрасно! Для нашей победы мы будем использовать все средства.
- Мы будем сражаться до последнего, как бы тяжело не было! – воскликнул Тор.
Все боги сказали:
- Мы с тобой Тор!
- Я с тобой, брат! – тихо произнес Локи.
Он встал и подошел к Одину, склонил голову в поклоне и сказал:
- Прошу тебя отец, если ты отдашь мне часть царских полномочий, я обещаю что созову ванов и эльфов в союзники, и не только их, но и многие другие сильные народы, и приведу великую армию, достойную славы Асгарда.
Один задумался, немного колебался, затем положил теплую ладонь на плечо Локи и молвил:
- Хорошо, я даю тебе половину царских полномочий. Если ты не обманываешь, то… пусть будет по-твоему.
Локи возликовал и сказал:
- Могу ли я выбрать любое оружие из секретного хранилища?
- Да. Царь всегда должен быть вооружен.
Локи поблагодарил и хотел уже пойти, но Один остановил его и произнес:
- Но знай что настоящее оружие достойного царя – это благородство.
Бог озорства лукаво улыбнулся и удалился. Гисли подошел к Одину и шепотом сказал:
- Ваше величество. Вы очень рискуете, доверив Локи столь ответственное дело! Он лгун и обманщик, он черный маг, колдун презренный, и вы дали такому власть? Неужто околдовал он вас, владыка? Сегодня он попросил у вас часть власти, а завтра займет ваш трон.
- Не смей так говорить. Хоть я и не полностью верю ему, но все же больше чем многим из вас. В его поступках есть крупица честолюбия, эгоизма, и гордыни, а у кого их нет? Неужели ты сам чист и благороден, и сражался только ради чести? И служишь ты Асгарду и Владыке твоему из преданности и верности? Уж не боишься ли ты что, заняв мой трон, Локи расправится с тобой?
Гисли потемнел лицом и с обидой произнес:
- Я служу Асгарду с чистой совестью! Я всегда был за народ, всегда был предан вам! Как могли вы усомниться в моей верности вам? Меня не прельщают золото и слава. Да если бы мне обещали все богатства мира в обмен на отказ от служения вам, я не принял бы их! И вашего воспитанника я не боюсь, просто он коварен до невозможности.
Один скептично ответил:
- Я рад, мой советник, если не пусты твои слова и клятвы.
Гисли мрачно добавил про себя:
- Да уж, право, Локи вас очаровал! Злодей, колдун проклятый, Локи, за что ты свалился на наши головы? За что нам такая кара?..
После совета, в присутствии Тора и Одина, Локи выбрал себе оружие из хранилища.
- Я возьму это, – сказал он, поднимая красивый жезл-меч, прозрачный как хрусталь, тяжелый и сверкающий. Тонкими пальцами он провел по стройному посоху. Один сказал:
- Жезл могущества, увеличивающий силу обладателя в тысячу крат, способный своей энергией пробить планеты насквозь, меняет размер и вес по желанию хозяина, имеет гипнотическую силу, способен управлять зверями, птицами, растениями и рыбами. Что ж, неплохой выбор, Локи!
Тор улыбнулся и сказал:
- Да, Локи, это оружие тебе под стать!
Локи с удовольствием взглянул на Тора и с благодарностью - на Одина.
- Когда начнем? – спросил Локи.
- Завтра, на рассвете, – ответил Один.

Локи попросил у Ингвы самый прочный корабль, который мог бы выдержать самый сильный жар. Красивый и мужественный бог удивился и спросил:
- Для чего он тебе нужен?
- Тебе не нужно это знать. Просто дай, – ответил Локи.
- Ну ладно, раз уж надо,– согласился Ингва, и дал волшебное кольцо с помощью которого можно будет управлять кораблем. Принц благодарно погладил Ингву по щеке, потом сел в летающий белоснежный корабль, который был подобен месяцу с куполом, и улетел в небо. Корабль двигался с огромной скоростью, и за считанные часы достиг желанной цели – Солнца. Ослепительное сияние и жар были невыносимы. Огромная звезда, горящая и бушующая, навевала ужас. Однако Локи все рассчитал и решил. Корабль приземлился прямо на поверхность солнца, в самое относительно нежаркое место. В руке Локи появился жезл силы, он открыл дверь и вышел. Яркий свет слеплял. Интересно было то, что на самом солнце было не так жарко и ослепительно как у его границы, но все же, если бы не защитная магия, Локи сгорел бы. Там было красиво; белоснежные деревья с золотыми листьями, чудные горы и растения, сияющие разноцветные камни и земля, все это было раскаленным и сильно светящимся. Локи иронично усмехнулся: «Ледяной великан на огненной земле, как идеально!». Локи ударил жезлом об каменный валун, и тот рассыпался на куски. Йотун силой мысли собрал куски и положил их в корабль. Он также нашел металл. Когда он приехал, то вернул корабль Ингве а солнечные камни и металл отдал лучшим кузнецам Асгарда и велел сделать из них разное оружие; мечи, копья, кинжалы, стрелы. Ведь жители Троллхейма больше всего на свете боялись солнца, от него они превращались в камень. Если в Троллхейм не доходили лучи солнца, то Локи принесет частички солнца с собой.
Со сверкающим жезлом в руке, в великолепном золотом облачении, со шлемом на голове Локи был поистине неотразим. От одного его вида народ падал на колени, люди славили его, поистине, он был как царь. Он сумел меньше чем за пол-суток созвать эльфийскую армию, объединить разъединенные альвовские народы, и призвать их в союзники. Гисли скрипел зубами от зависти и злости, а Один улыбался, гордый своим сыном, пусть и не родным, но оттого не менее любимым.

***

Тысячи мощных боевых кораблей, белоснежных как снег, сияющих как луна, оснащенных самым лучшим оружием, поднялись в воздух и готовились отправиться в путь. Тор, одетый в боевой костюм, в шлеме и с Мьелниром, прощался с матерью. Один и Тор обняли Фриггу и сказали ей:
- Не плачь, плохой знак плакать перед отбытием. Уж лучше смейся.
Фригга улыбнулась и ответила:
- Благословляю вас, о, благородные мужи, на славную битву и победу. Жду я вас с цветочными венками на головах.
Локи стоял позади Тора и не смотрел на Фриггу. Он был облачен в доспехи и рогатый шлем. Царица подошла к нему, обняла и сказала:
- И ты мой сын, возвращайся с победной славой. Я буду ждать тебя, Локи.
Йотун не выдержал, обнял ее в ответ и тихо, еле слышно, сказал:
- Быть может, это последний раз, когда ты видишь меня.
Фригга долго смотрела на неродного сына, со слезами на глазах. Затем коснулась лбом его шлема и прошептала защитные молитвы. Она надела на него кулон с голубым прозрачным камнем на серебряной цепочке и сказала:
- Это защитный амулет. Он несет в себе свет солнца, не снимай его. Он будет защищать тебя.
- Спасибо. Мама… - сдерживая слезы сказал Локи и быстро ушел к кораблю, глотая горькие несказанные слова: «Прости за все обиды, за все мои капризы, за то, что слушать тебя не желал. Прости, хоть часто я говорил, что не мать ты мне, ты всегда ею остаешься. Кажется, я вижу тебя в последний раз, а если нет, то отчего так больно?» Он не хотел чтобы люди видели его плачущим. «Сентиментальности в сторону» одернул себя Локи. Тор кивнул матери, она поцеловала его в шлем. Все женщины: матери, сестры, дочери, и жены стояли в темных одеждах, с грустью провожая мужчин, быть может, в последний путь, в последнюю битву. Дети с влажными глазами, и старики, шепчущие молитвы на удачу и победу. Они кидали лепестки цветов в ноги воинам, музыканты играли на волынках и трубах, били в барабаны. У Одина разрывалось сердце от всего этого зрелища. «Боги, а плачем как люди», - тоскливо подумал Всеотец.
Тор стоял на корме самого большого и главного корабля и смотрел в темнеющую даль. Мьелнир дрожал в его руке. При приближении битвы волшебный молот всегда вибрировал. Позади Тора стоял Локи. Грустный, с потухшим взглядом, с глазами, будто вся влага с океана поселилась в них. Тору было больно смотреть на брата. В такие моменты он был готов простить ему все его ошибки, все обиды и все подлости. Он развернулся, крепко обнял его за талию и прижал к себе. Локи удивленно взглянул на Тора, а затем обнял его в ответ, и уткнулся носом в шею.
Небо темнело и мрачнело. Главный корабль причалил к Железному лесу, ветер закружил снег, который появился от Локи, принца йотунхемского и асгардского. Асы в недоумении переговаривались:
- Что он делает?
- Не знаю. Почему мы остановились у Железного леса?
- Что за снег? Откуда он?
Всеотец поднял руку в знак тишины и сказал:
- Тихо! Мой сын знает что делает.
Локи встал у кормы, раскинул руки и воскликнул, таким громоподобным голосом, что земля задрожала, а листья зашумели на деревьях:
- Мои железные деревья, созываю я вас на битву! Служили вы мне верно, а теперь, послужите снова!
Раздался низкий гул, затрещали ветки, задрожала земля, послышался грохот падающих камней. Глазам асов явилась впечатляющая картина; огромные деревья, могучие и древние, одно за другим вставали из земли, вырывая из земного плена свои мощные корни. Сыпались глыбы скал, разбегались звери, разлетались птицы. И явили деревья свой истинный облик, ужасный и необычный. Слезла с них вся кора, стали они как отполированный металл, ветки и корни зашевелились как змеи, а между сучков загорелись алые и зеленые глаза, словно угли. Их ветки удлинялись, и в битве деревья были неукротимы и страшны. Потянулись они к Локи, и приветствовали его. Все разом заговорили, да только их язык был непонятен для всех, всем он казался сплошным гулом. Локи обернулся к ошеломленным асгардским воинам и торжественно сказал:
- Они с нами.
Вдруг, затрубили тысячи горнов и труб, забили барабаны, асы посмотрели на небо и увидели, как в небесной выси появилась огромная армия ванов, верхом на чудесных зверях, на волшебных кораблях, во главе которых стаяли Ньерд, Скади, Варди и Ярнсакса. Вожди ванов улыбались.
Локи сообщил:
- А вот и еще одна армия присоединилась к нам!
- Как так? – не веря воскликнул Гисли.
Ярнсакса, его родители и Варди спустились к Асам на борт, с почтением приветствовали Всеотца и принцев. Ньерд обнял Одина со словами:
- Здравствуй старый друг! Прости меня за то, что несправедливо обвинил тебя в смерти моего чада.
Тор удивленно раскрыл глаза, не веря, что Ярнскакса перед ним, живая, а, вернее, живой. Принц Ванов подошел к Локи, поклонился ему в пояс и произнес:
- Я думаю, вам будет интересно знать, как мы привели армию?
Локи кивнул:
- Рассказывай.
- Мои родители, увидев меня, плакали, обнимали, целовали и радовались что я жив и здоров. Я сказал, что я йотун, и они рассказали мне всю правду; оказалось, что я родной, но только для матери, потому что Скади, мать моя, йотун. Однажды, в жестокой битве Ньерд убил его супруга, и, увидев скорбящего и прекрасного Скади, он как благородный царь, пообещал взять его под свою опеку, и обещал, что будет любить меня, не рожденного еще, как родное дитя. Скади согласился. Они полюбили друг друга и поженились, потом родился я. Родители скрывали от меня, что Ньерд мне не родной отец, что я йотун, что моя мать йотун. Я всю жизнь верил, что я девушка, и что моя мать – женщина. Я верил, что я вана. Я рассказал им о том,что уже люблю другого человека и что не желаю быть с Тором, пусть хоть Тор и сын Всеотца, наследник трона и будущий царь. Они поняли меня и сказали: «Ты жива, а это лучший подарок для нас! Мы уже похоронили тебя, думали, что погибла наша бедная малышка, а теперь мы готовы выполнить любое твое желание». И тогда я им сказал: «Локи не виноват в моей смерти, видите, я жив! Он, наоборот, помог мне. Сейчас я хочу помочь ему и Асгарду. В былые времена, вы сражались бок о бок с асами, так почему теперь вы не хотите? Ведь война грозит и нам, наши поля и леса замерзли. Жизнь во вселенной в опасности, так давайте, будем как прежде дружны и пойдем на общее дело».
Локи, довольный, улыбнулся и сказал:
- Твой поступок достоин воина. Из тебя выйдет благородный и славный царь.
Тор стоял рядом и слышал историю. Ему стало стыдно. Ведь он все это время винил Локи в «смерти» Ярнсаксы, винил, что ваны не с ними, а оказалось, все по-другому. Чтобы загладить вину, он решил что-нибудь подарить брату.

Один, Тюр, Ньерд, Тор и Локи сидели за круглым столом, над которым в воздухе парила голографическая карта космоса. Локи рассказывал о вариантах путей:
- Есть два пути к Троллхейму. Короткий и длинный. Длинный путь менее опасен, но он займет больше времени, пока мы будем лететь к Троллхейму, его жители узнают о нашем плане внезапного нападения. Если лететь коротким путем, то нас будут ждать летающие острова-хищники населенные монстрами, огненный водопад, и, самое сложное испытание, это лабиринты между горами, глубочайшие пещеры, темные и опасные.
- Я выбираю короткий путь, – сказал Тор, – потому что, если мы боимся опасностей, значит, мы трусы. Если же мы будем идти по длинному пути, мы потеряем время, и это может грозить нам еще большей опасностью. Тролли могут напасть на Асгард, чего мы не должны допустить ни в коем случае.
Локи кивнул и посмотрел на Одина. Царь Асгарда сказал:
- Я согласен с Тором. Он прав. Тролли уже в пути, мы не должны допустить, чтобы они явились в Асгард. Если это произойдет, то случится еще большее кровопролитие, чем в битвах.
Так и решили, что будут держать курс через горы, хищные острова и огненные водопады.

Покои Локи были роскошные и красивые, там царствовала абсолютная чистота. Много золота и хрусталя. Тор не любил такую идеальную чистоту, она казалась ему тоскливой. Локи сидел в кресле у окна, «ломал» себе пальцы и смотрел, как пролетали мимо звезды, планеты, целые миры. Тор подошел к нему и робко начал:
- Я хотел поговорить с тобой и…
Локи обернулся:
- О чем?
- Ты прости меня, что я иногда был груб с тобой. Прости, что думал о тебе как о виновнике всех бед. И в знак извинения, я хочу подарить тебе кое-что,– Тор протянул брату драгоценность: белоснежный цветок лилии из алмаза, весь сверкающий и сделанный с такой тонкостью и мастерством что он изумил даже Локи. Тор, увидев блеск в любимых глазах, улыбнулся и сказал:
- Ты примешь мой подарок? Я знаю, ты любишь цветы, но настоящий цветок завянет, а этот – никогда.
Локи встал и осторожно взял драгоценность в руки. Он был тронут поступком Тора.
- Красивый…- сказал Локи, будто цветок был сделан изо льда, который сломается от любого неосторожного движения. Он полюбовался им, а потом поставил на стол, и взглянул на Тора. Громовержец погладил его по щеке и зачаровано посмотрел в глаза Локи. Большие, прозрачные, слишком изумительные и яркие, они затягивали как омут, как магнит, они переливались от светло-голубого к нежно-зеленому, от небесно-синего до серебристо-ледяного, в них будто сверкали все звезды неба. Тор приблизил лицо Локи и сказал:
- Ты даже прекраснее этого цветка.
Локи обнял брата с большой любовью и сказал:
- Мой дорогой Тор. Ты редко бывал со мной так нежен. В такие минуты, поистине, я не жажду ничего, ни богатства всей вселенной, ни славы, ни почестей, лишь только твоей любви – руки Локи обхватили узкую талию Тора. Страсть возгоралась в Локи как лесной пожар. Он подумал, что совершит рискованный и опасный шаг, если совратит Тора к соединению, которого он так ждал, о котором так мечтал. Он боялся его, и в тоже время хотел, и решил, что сделает это, даже если будет сильно жалеть. Коснувшись губ Тора, он прошептал страстные слова, которые пьянили разум, и пленяли сердце. Пустив в ход все свое очарование и красноречие с его гипнотическим сладким голосом, Локи заманил Тора в постель.
- Раздели со мной блаженство, до этого не виданное тобой. Ты проводил все время свое в тренировках и тяжелых боях, ты мало спал и ел, был погружен в нерадостные думы. Хоть раз отдохни со мной, проведи прекрасно время. Я желаю быть с тобой, быть воедино с тобой, слиться с твоим могучим телом, желаешь ли ты того же? – говорил маг, горячо лаская тело старшего брата. Тор на мгновение поддался очарованию, целовал прекрасное лицо, чуть было не ответил согласием, но вдруг остановился и сказал:
- Брат, что ты делаешь, о чем ты говоришь? Неужто хочешь склонить меня к ложу? Не забывай, мы благородные боги, мы принцы, будущие цари, должны нести высокую мораль. Любая сексуальная связь порочна, пусть даже во имя любви свершена.
- Ты до отвращения благороден, Тор, – сказал Локи, – придерживаешься всех законов и моральных норм, даже тех которых нет. О да, конечно, я не отрицаю их возвышенности и правильности, но ведь всему есть разумная мера. Разве я порочен в своей любви к тебе?
Тор ответил:
- Любовь не грех, порочна плотская связь. Ты же просишь меня именно об этом.
- А как же верные жены, что вступают с мужьями в связь, во имя жизни будущего потомства, они тоже порочны, по сути своей? – спросил Локи.
- Да, порочны и они. Но если жизнь дана ребенку, то оправдается сей совершенный грех. Так сказала мне мать, так сказал отец, – неуверенно произнес Тор.
- Что значит грех? Ты хоть понимаешь в чем суть ее? – начал сердиться йотун, – грех есть грязь, оскверняющая душу и тело, грех есть боль, принесенная окружающим. Мы же ни боли, ни грязи не принесем, если от любви великой возлежим. Мы верность храним, мы любим, мы дорожим, отчего ж тогда на нас падет грязь? Ты так смешон, Тор! Я сам убиваю иногда нечестно, но это ты терпишь больше чем мою страсть?
Тор молчал, а Локи тише продолжал:
- Твои слова и взгляд, должны были наполнить мое сердце восторгом и трепетом любви, но они несут лишь боль и горечь отчаяния. Ты сам считал, что высший из признаков чести – милосердие. Тогда зачем заставляешь страдать меня, свое любимое существо? Я для тебя одного хранил свое тело в чистоте, а ты отвергаешь этот мой дар. Довольно! Зачем мне умолять того, кто глух к слезам! Ты просто не любишь меня…
Локи отвернулся и тихо заплакал. Тор растерялся, обнял его и сказал:
- Прости! Я не хотел тебя обидеть. Посмотри на меня!
Локи взглянул на него так, что страстная любовь пронзила сердце Тора, как нож безжалостного убийцы. Не всегда любовь приносит счастье, порой, она ранит сильнее меча, сильнее яда она отравляет сердце. Со смешанными чувствами Тор произнес:
- Твои глаза для меня опасней любого оружия. Я люблю тебя, Локи, мой цветок, мой прекрасный бог! Как могу я отказаться от любви твоей, как могу не отдаться твоим ласкам? Когда даже светлейшие божества презрели бы своими клятвами ради них.
Тор стал жарко и страстно целовать Локи. Душа прекрасного йотуна наполнилась восторгом, он снова обнял Тора и поцеловал его губы. Они не просто занимались любовью, между ними было нечто большее, глубокое и необъяснимое. Как бы сильно Тор не любил Локи, когда прошла эйфория, он понял что свершил. Стыд и смущение объяли его, в отчаянии он вскочил с постели, Локи пытался удержать его, но Тор был сильнее, он схватился за голову и воскликнул:
- О, что же я натворил?! Позор мне, позор! Продался я за слезы, поддался ласкам как ничтожный похотливый человек. Увы, даже великие боги могут быть обмануты. Я повелся на твои чары, соблазнил ты меня нечестно! Как низко!
Смущенный Локи, стыдливо прикрывая наготу простыней, сел на кровать и, не в силах вымолвить слова, лишь смотрел на брата, непонимающе и пораженно. Затем удивление и смущение, сменилось в нем досадой и яростью. Он хотел сказать что-нибудь очень язвительное и злое, или, наоборот, нежное и жалобное, чтобы остановить брата, но не смог. Тор схватил свою одежду и быстро удалился, проклиная и себя, и брата, и дурную страсть.
- Но если жизнь дана ребенку, то оправдается сей совершенный грех, – грустно повторил Локи слова Тора и положил ладонь на свой живот, в котором зародилась маленькая искра жизни. На глаза наворачивались слезы, то ли больше от злости на тупость и упрямство Тора, то ли от обиды на несчастную судьбу и непонимание окружающих.

***

Тор очень много думал, взвешивая все за и против. В спокойном уме он понял, что не такое уж и страшное дело совершили они. Благородство и целомудрие хоть и неприятно кололи душу, но ведь Локи действительно сильно любил его, боготворил и обожал. И Тор был неравнодушен к прекрасному магу. Втайне, он, также как и Локи, лелеял сокровенные мечты о соединении с желанным телом, однако считал их низкими, поэтому глубоко похоронил в себе. О, как он мучился, когда признался сам себе, что желает брата. Только умерил он свои желания, как чары Локи их пробудили, и, теряя здравый смысл, он совершил то, чего сам втайне хотел.
Совесть грызла Тора за то, что он был груб с братом. Но и гордость не позволяла подойти и попросить прощение. Ведь он считал Локи виноватым в том, что случилось. Он с ним не разговаривал, нарочно игнорировал, а Локи только грустно смотрел на него своими невыносимыми глазами. Армия кораблей приближалась к огненным водопадам. В дали, из тьмы проглядывал гигантский огненный занавес. До него было еще далеко, но армии света он был хорошо виден. Через некоторое время, младший принц внезапно исчез. Никто не знал, куда и зачем. Однако Один приказал лететь дальше к намеченной цели, а не искать Локи. Тор был встревожен: неужели сбежал. Или так сильно обиделся на него, что решил уйти? Локи не понять. Он многолик, сложен, необъясним.
На самом деле, взяв маленький корабль, Локи улетел в Йотунхейм. В мир вечной мерзлоты и холода. Светящийся корабль приземлился рядом с дворцом царя Лафея. Ледяные гиганты равнодушно смотрели на гостя. Они не стали останавливать его. Локи беспрепятственно вошел в огромный ледяной дворец. На ледяном троне восседал полуголый царь великанов, высокий и устрашающий. Кожа у него голубая, а глаза алые. Лицом он был схож на Локи, только старше и жесточе. Лафей был мощным, древним и благородным, несмотря на пройденные страдания, он сохранил свое величие. Он слишком горд, чтобы показать свою усталость и боль. Множество шрамов исполосывали его сильное тело. Угрюмость, суровость, обездвиженность, холод и тишина – вот что Локи увидел в этом мире. Но все же в нем присутствовала какая-то особенная суровая красота. Лафей оглядел Локи с ног до головы и спросил:
- Зачем ты пришел сюда, асгардец?
Локи хитро улыбнулся:
- Я пришел призвать тебя в союзники. Ты знаешь, что надвигается война, и нам потребуется ваша помощь. Вы сильные воины. Взамен, ты получишь ларец.
Низкий голос Лафея из темноты произнес:
- Почему я должен верить тебе? Я потерял своих людей, вы как мальчишки, ворвались в мой мир, учинили здесь погром, а теперь, ты приходишь и просишь о помощи? А ты смелый, раз пришел один, без оружия. Я бы мог убить тебя, – холодные пальцы Лафея вмиг оказались на шее Локи. Кожа Локи посинела, что удивило царя великанов. Локи улыбнулся:
- Ты даже не представляешь, кто перед тобой, отец.
Лафей убрал руки от шеи принца и замешкался. Затем он сказал:
- Ах, значит, ты не погиб тогда. Стало быть, Один не убил тебя, а воспитал как сына. Что ж, я рад, что ты жив. Мой сын.
Локи приходилось высоко поднимать голову, чтобы смотреть великану в лицо. Он гипнотизировал его взглядом. Несмотря на маленький рост, в Локи было не меньше царственности и величия. Лафей долго смотрел на него, Локи не опустил взора, а глядел твердо и прямо. Через несколько минут Лафей отвел взгляд и сказал:
- Хорошо. Веди меня.
Локи улыбнулся.

Армия асов, вместе с союзными армиями альвов, ванов, и других народов, приблизилась к огненным водопадам, их охватила смятение. Чем ближе были огненные водопады, тем ужаснее и чудовищнее они казались. Жар, исходящий от них пугал даже Тюра, генерала армии асов.
- Мы входим в опасную зону. Усилить защиту. Создать холодную оболочку, – раздался приказ на всех кораблях.
- Защита усилена.
Внезапно завеса жидкого огня медленно расступилась, и образовала вокруг армий гигантскую арку. Тор, который был внутри корабля, выскочил наружу и увидел, войско, сиявшее голубым светом, парящее в космическом пространстве. От него исходил мощный поток морозной энергии. Она-то и заморозила огненные водопады. «Локи…» - подумал Тор. В голове он услышал его голос: «Быстрее проходите этот туннель. Не то огонь растопит лед и обрушится на вас. Мы постараемся держать его, насколько это возможно», - без возражений Тор передал приказ Тюру. К счастью, все прошло успешно. Когда они пролетели через туннель, то там их ждал еще один неприятный сюрприз: острова-хищники. Голубое войско оказалось не чем иным, как йотунской армией. Каким-то неведомым образом, они использовали силу ларца, чтобы передвигаться в пространстве, и заморозили огненный водопад. Ларец держал Лафей, он знал, как им управлять, знал и его скрытые силы. Локи не обманул его. Он обещал, что если йотуны помогут асам, то ларец останется с ними.
Острова-хищники были огромными летающими горами, черными, с острыми движущими камнями. Между ними едва можно было проскочить, как они мигом смыкались, раздавливая жертву. Началась яростная битва. Армия Одина палила в них разрушительным огнем, Тор метал молнии, йотуны – крепкий лед, ваны и эльфы – волшебные стрелы и ядра, а железные деревья Локи ждали. Ждали более яростной и опасной битвы. Острова-хищники - это лишь начало. Дальше будет тролли, они пострашнее неразумных и глупых островов. Локи был с йотунами, он вместе с Лафеем отдавал им приказы:
- Будьте беспощадны! Здесь, вы можете смело проявить всю вашу злость, вашу силу, ваш боевой дух!
Лафей постепенно стал гордиться своим сыном, он жалел, что оставил его тогда, в детстве. Он думал что ребенок станет слабым и бестолковым, однако, видя всю мощь и власть Локи, он понял, какую ошибку совершил. С другой стороны, если бы он оставил его себе, может быть, Локи не был бы таким, как сейчас. Локи использовал все свое боевое мастерство. Виртуозно и быстро он орудовал жезлом- мечом могущества, крушил хищные скалы. Из недр летающих гор стали вылезать жуткие и страшные монстры. Много часов длилась битва. А может и не часов, а суток. Наконец, войско союзников одержало победу. Дальше был сложный и темный лабиринт через высочайшие горы во вселенной. Они брали свое начало со дна мира, вырастали через весь космос, достигая почти до Гимли – мира света. Они огораживали мир Иггдрасиля, мир нашей галактики, нашей солнечной системы, а за их пределами – другой мир, темный, враждебный, чужой. Преодолеть самую толстую горную цепь оказалось нелегко. Тор и асы в последний раз взглянули на Солнце и погрузились в мир тьмы. Вел их Локи, который летел на маленьком корабле впереди всей могучей армии. У него были все координаты. Он лучше всех знал карту вселенной, поэтому Один доверился ему. За все то время пока шли битвы, Тор ни разу не видел Локи в лицо. Он видел его корабль, он слышал его боевой голос, но не видел его лица. Он скучал по брату, по его улыбке, по его блестящим глазам, по прикосновениям. Он жалел, что в последней их встрече он был груб с ним. Но война есть война. Насилие, жестокость и смерть. «Эмоции неприемлемы на войне, ибо они ослабят остроту ума и бдительность», – думал Тор.
Сколько прошло времени? Сутки? Неделя? Месяц? Здесь нет Солнца. Зато, солнечные камни, которые Локи привез оттуда, оказались очень нужны, они согревали душу и тело, давали надежду асам, ванам, эльфам и всем солнечным существам. Только йотуны, холодные создания не нуждались в солнечном свете. Они чувствовали себя почти хорошо. Холод и тьма им не были помехой, ибо сами они выросли из них. Локи же был иным. В нем удивительным образом смешались две природы, асовская и йотунская. Он любил свет как бог и тянулся к тьме как йотун.
В пути они встретили небольшую армию троллей. Это были летающие гигантские существа, облаченные в черное и мрачное нечто, с бледными лицами, напоминающими череп или же покрытые черными узорами, напоминающими трещины. С впалыми или светящимися, как огоньки, глазами, они носили странные украшения и доспехи, в руках держали магическое оружие. Армия Одина пошла в атаку, и после недолгой битвы одержала победу. Убили почти всех, только несколько троллей сбежало.

***

Они приблизились к Троллхейму: мрачный и темный мир был огромен, окутан туманом и черным дымом. Когда они спустились к нему, то увидели, что там нет влаги, нет воды, и мир этот совершенно иной, отличный от миров Иггдрасилья. Воздух тяжелый, неблаготворный, земля черная, сухая и тяжелая. Все растения были странными и колючими, черными или серыми. Все там было бесцветным и безрадостным. И очень холодно, во много раз холоднее, чем в Йотунхейме, но из за отсутствия влаги, не было снега и льда. На небе вместо солнца тускло светила огромная звезда, бледная и холодная. То, что асы называли туманом, на самом деле было ядовитыми металлическими испарениями. В таком месте, человек бы умер мгновенно. Перед выходом в Троллхейм почти все асы, ваны и альвы надели особые прозрачные маски, чтобы не задохнуться с непривычки. Йотуны же и тут были куда более приспособленными. Только сильные боги, такие как Тор, Один, Тюр, Ингва, Локи, Ньерд и Золотая Гвардия могли дышать чужим ядовитым воздухом. Самый огромный космический корабль асов, Скидбладнир, имевший форму диска и вмещавший в себя целый город, сел в горной местности, недалеко от главной крепости троллей, которая находилась на большой равнине. Все остальные корабли приземлились вокруг главного. Тут и расположился военный лагерь. Локи вышел из своего корабля и осмотрел с горы лагерь. Взгляду открылась величественная картина. Пять величайших армий стали едины: асы, ваны, йотуны, альвы и железные деревья. И еще несколько небольших армий, таких как: цверги – низкорослые, но яростные и сильные в бою, полулюди-полу-звери киннары – ловкие и быстрые, нимфы рек и озер – синекожие, угрюмые и неуязвимые. Наверное, если всех посчитать, то вышло бы не менее двух миллионов воинов.

Крепость троллей была окружена высокой стеной из черного камня, уходящей к облакам. Черные тени бродили в тумане, и слышался то ли плач, то ли вой. Тролли были и ужасными, и красивыми, были сильные и были слабые. В основном, они были бледными высокими существами, окутанными в тени, с длинными конечностями, и обладали большой волшебной силой. Оттого их и прозвали «троллями», что означало «колдовство». Они были самыми разными, и даже такими, что трудно представить. Их царем был Мара, недавно взошедший на трон царевич, сын гигантского тролля Мор. Он обладал огромной силой, гордый, злобный и надменный.
Когда Один, Тор и Тюр советовались о том, как и когда начать битву, пришел гонец-ас и доложил:
- Ваше величество, к нам пришел посол от царя троллей Мары.
Один сказал:
- Пусть войдет.
В зал зашел скрюченный, кривой и горбатый тролль, на его глазах была красная повязка, в руке он держал посох. Голос у него был шипящий и резал слух: Без прелюдий тролль сказал:
- Мой царь знает, что вы здесь, воины Иггдрасиля. Вы пришли в наш мир? Удивительно. Мы думали, что скорее мы доберемся до вас, чем вы до нас.
- Мы проделали немалый путь, чтобы отомстить вам. Вы чересчур возгордились, и вам следовало бы преподать урок, – сказал Тор.
Посол гадко захихикал, и ответил:
- Завтра будет битва, и мы решим, кто из нас сильнейший.
Тюр переглянулся с Тором вопросительным взглядом. Тор гордо сказал:
- Передай своему царю, что если он добровольно не сдастся, мы уничтожим его и его мерзких троллей.
Посол, кривляясь и что-то бормоча под нос, ушел.
На следующий день две великие армии сошлись перед крепостью. Темная и светлая. На фоне жутких троллей даже йотуны выглядели более красивыми, божественными и светлыми. В армии Одина впереди шли железные деревья, затем пехота йотунов, ванов, асов, эльфов, позади всех цверги и другие мелкие армии, над всеми парили мощные корабли асов, ванов и эльфов. Один скакал на Слейпнире, и палил из Гунгнира. Локи предпочел быть пилотом и бился с троллями в воздухе, у которых не было летающих кораблей, но они летали сами. Иногда, Локи открывал крышу корабля и палил во врагов из жезла могущества. Он стрелял во врагов солнечным оружием, от которого они превращались в камень. Тор летал с Мьелниром и дрался на земле и в небе. Тюр прекрасно командовал войском, Ингва летал на своем сверхпрочном самолете или сражался верхом на золотом вепре. На стороне троллей главным был отец Мары, тролль Мор, бывший царь Троллхейма: это был ужасный гигант, выше Лафея в два раза, с бледно-серой кожей и большими мускулами, свирепый, клыкастый, с огромными ручищами, в которых он сжимал ужасающие секиры. Он вел бой с Тором. Громовержец летал вокруг него, метал молнии и бил молотом, в какой-то момент Мор изловчился поймать Тора. Он зажал Тора ногой и взмахнул секирой, тут Локи выскочил из корабля, прыгнул прямо на Мора и вонзил в его толстую шею жезл. Брызнула черная кровь, однако Мор не почувствовал особой боли. После долгой возни Мор схватил Локи за ногу и швырнул в сторону. Локи ловко кувыркнулся через голову и встал. Он сурово посмотрел на Мора и сказал:
- Ты и твой сын умрете от моей руки.
Мор рассмеялся раскатистым утробным смехом и сказал:
- Пророчество гласит, что нас сможет убить только сын Одина, достойный трона Асгарда. А ты не сын Одина, ты не Тор. Как же ты убьешь могучего Мару, моего сына? И меня, выросшего в боях, как только я явился на свет?
Локи гневно сжал жезл и выстрелил мощным зарядом энергии, который сбил тролля с ног. Мор рассвирепел, и тут начался неистовый бой. Они оба пользовались магией, насылали друг на друга огонь, лед, иллюзии, жутких монстров. Локи был лучше в магии, а Мор - физически сильнее. Тор также напал на Мора. Было пролито на этой битве столько крови, что земля стала красной, а от трупов не было видно самой земли. Силы Света и Тьмы были равны. Погибших было много с обеих сторон.
Тор в лагере искал Локи, и спрашивал всех, не видел ли кто Локи? Никто не знал, где он, только Ингва сказал, что Локи пошел на сторону йотунам. Тор с досадой вздохнул. Локи будто специально избегал встречи с Тором. Из-за обиды ли? Но в битве ведь он защищал его. В голове Тора снова и снова всплывали прикосновения и поцелуи Локи из той заветной ночи. Он безумно скучал по нему, и по этим пылким, горячим объятьям полным любви и восторга, а каков был прекрасен его стройный стан и взгляд! Тор осознал, что в их отношениях не было чего-то греховного и порочного. Его одолевали сложные и смешанные чувства.
После той ночи с Тором Локи заметил что, что-то в нем стало меняться. Ведь в себе он стал носить частичку Тора: его светлое чадо. Он, внутри Локи, будто тянулся к свету. И Локи чувствовал, как с каждым часом в нем что-то ломалось, что-то менялось, он стал сострадательнее, мягче. Может это иллюзии, но так чувствовал Локи. Он пришел к Лафею, который восседал в кресле. Царь йотунов взглянул на сына. Локи выглядел удрученным и разбитым, руки его дрожали. Он подошел к отцу очень близко, и обратился к нему, заглядывая в глаза:
- Отец, скажи мне, правда ли что ты оставил меня умирать?
Лафей обнял Локи за талию, и сказал:
- Это сложная история.
Тут он почувствовал что-то в утробе Локи, будто теплый свет и тепло исходило оттуда, он удивленно сказал:
- Ты несешь в себе ребенка? Неужели от Тора?
Принц опустил голову:
- Да.
- Ты идиот, – сказал Лафей, – такой же, как и я.
Локи моргнул и вопросительно поднял бровь, с Лафея будто спала ледяная оболочка, он нежно прижался лицом к животу Локи:
- Мой сын, – прошептал он, – я расскажу тебе тайну. Когда-то, давным-давно, я полюбил Одина, также как ты сейчас любишь Тора, мы были вместе, наша любовь была и нектаром и ядом одновременно. Я от него понес ребенка, но Один предал меня, он бросил меня и женился на Фригге, забыв обо мне. Люди, которые поклонялись нам, йотунам, из-за Одина возненавидели нас и стали поклонятся только асам. Они стали поклоняться Фригге вместо меня. Я разгневался на них и, чтобы отомстить Одину и людям, пошел на них войной. К тому времени я уже родил тебя и возненавидел, потому что… ты был сыном Одина. Ты был слаб, мал и хрупок. Я оставил тебя в храме, но не умирать, а чтобы прислужники храма взяли тебя. Я не хотел твоей смерти.
Локи стоял, как громом пораженный, на его лице отражалась целая гамма эмоций:
- Выходит, я все-таки сын Одина? Он скрыл от меня еще и то, что я был и твоим, и его ребенком? – его растерянный взгляд заметался, – повсюду ложь и обман, а они меня обвиняли во лжи, тогда как сами обманывали меня! Почему он сразу мне не рассказал!
- Один - подлец. Я всегда это знал, – сухо произнес Лафей. Локи отошел от Лафея, на его глазах блеснули слезы. Он горько сказал:
- Тор. Он, значит, все же мой брат.
Лафей странно и грустно улыбнулся, а Локи, опечаленный, ушел из его покоев. Он не спал. Усталость была тяжелой, но долг был выше собственного комфорта. Локи помогал раненым, распоряжался войском, придумывал стратегии боя.
Снова началась битва. И снова ничья. Опять. На этот раз потерь было больше. Мор держал в руке не секиры, а большой лук с одной огромной стрелой. Стрела была ужасной, черной, огромной, длинной как столб, пропитанной страшным ядом. Стрелу создал Мара с намерением убить Тора. Ведь по пророчеству сын Одина должен был убить его. Локи защитил Тора, когда увидел, как по небу летит смертоносная стрела, рассекая туман и дым. Он в страхе схватил Тора в охапку и полетел в сторону, но стрела устремилась за ними. И куда бы Локи ни направился, стрела неумолимо их преследовала. Мор наблюдал за ними, он прочел какое-то заклинание, и стрела понеслась с такой скоростью, что настигла братьев. Локи преградил ей путь к Тору. Стрела пронзила ему бедро, прошла насквозь, а затем рассыпалась как пыль. Силовой волной отбросило окружающих воинов и друзей Тора. Когда они встали, все в крови и черной грязи, то побежали к месту происшествия. Локи взвыл и рухнул на землю, трясясь от сильной боли. Тор отчаянно подхватил его на руки и закричал:
- Брат, держись!
Тор понес его в лагерь, оставляя шум битв за спиной. Бедро Локи было раздроблено, из лоскутков мяса торчали сломанные кости. Черный яд растекся по всей ноге. Боль усиливалась, но Локи не кричал. Он лишь шептал магические заклинания против боли и отравления. Обычно, раны заживали на нем быстро, но сейчас, он был даже не уверен, выживет ли после такого. Тор крепко держал его за руку и, чуть не плача, говорил:
- Прости меня, Локи. Прости, я виноват, прости за все. Я так боюсь потерять тебя.
Лафей сразу пришел, как услышал, что его сын был ранен. Он внимательно осмотрел бедро Локи и холодной рукой коснулся его раны. Лед красивыми узорами покрыл почти всю поврежденную ногу принца. Тор с надеждой смотрел на Лафея, уповая на мудрость древнего йотуна. Лед стал сиять красивым голубым светом. Все тело Локи покрылось тонкими светящимися паутинками, вызванных силой Лафея. Его лицо было сосредоточенным. Он долго лечил сына. Тор следил за тем, чтобы никто не потревожил их. После, царь йотунов погладил сына по голове и произнес ему на ухо:
- Живи мой сын.
Лафей ушел, и никто не заметил, как по его щеке скатилась слеза. Локи не видел этого, он не слышал уже его слов, но прекрасно чувствовал. Там, в мире бессознательного сна. Впервые за все это время Локи спал. Тор целовал руку Лафейсона и глотал горькие слезы. Он вздыхал и вопрошал: «О, за что такая злая судьба нам? О справедливость, где же ты? Мой Локи, не умирай, без тебя мне не мила жизнь. Не уходи, прошу»

Локи плыл в кромешной тьме, и ему было легко и хорошо, потому что он ничего не видел и не чувствовал. Где-то в глубине все же осталась смутное осознание своего «я». Локи летел по неведомому течению к некой бледно-голубой искре. Вновь проснулось осознание, он мутно увидел белый снег, темное небо, лицо снежного существа, которое баюкало его. Он услышал голос. До боли знакомый, низкий, мягкий. Этот голос пел:
- Пусть небо станет тебе кровом, пусть лед – ложем, а снег – мягким одеялом. Спи мой маленький малыш, закрой свои глаза, сияющие ярче звезд, спи малыш.
В песне и голосе было столько безнадежной боли, столько грусти и сожаления что Локи хотелось расплакаться. Сердце разрывалось, и хотелось закричать. Он понял, кто пел. Это был Лафей, его отец. Перед тем, как оставить Локи в храме, он баюкал сына в последний раз. Локи понял, насколько он был дорог отцу, а вернее матери.
Воспоминания сменяли друг друга. Он увидел маленького Тора, его улыбку и голос: «Локи, не бойся, это всего лишь гром. Я всегда буду с тобой рядом, и буду защищать тебя». Он услышал свой детский голос: «Обещаешь?» - «Обещаю».
Очнувшись от глубокого сна, Локи увидел себя в белой постели, в белой комнате. Он понял, что находится в больничном отделе лагеря. Локи ощупал раненое бедро: вроде как на месте, но все еще болело, будто от сильного мороза. Локи огляделся вокруг. Светло и чисто. Тор сидел на стуле, а голова его устало покоилась на руках около бедер Локи. Его золотые волосы разметались, а алая рубашка резко выделялась на белом фоне. Локи сел и улыбнулся от прилива нежности. Он провел рукой по его мягким волосам и шепнул: «И тебя сморил сон». Тор пошевелился и открыл глаза, когда он увидел Локи, улыбающимся и живым, то от радости чуть не подпрыгнул.
- О святые небеса! Ты жив! Как же ты долго спал, – воскликнул он и крепко обнял Локи. Черноволосый принц спросил:
- Сколько я спал?
Тор ответил, смотря с любовью ему в большие глаза:
- Ты спал четыре дня. Я не отходил от твоего ложа, охранял твой покой и молился за твое выздоровление.
- Спасибо, брат.
Они смотрели и видели только друг друга, ничего более, потому что любовь затмила их сердца. Они поцеловались, сначала нежно, медленно, неспешно, затем сильнее, страстнее и жарче. Обнимались так, будто боялись потерять друг друга, как утопающий хватается за соломинку.
Прошло много дней. Они тянулись долго и мучительно. Локи мог ходить, оперившись на Тора, превозмогая ужасную боль. Лафей отдал большую часть своей силы ради Локи, и все же, яд полностью не ушел. Принц был признателен отцу, и так растроган, что пришел к нему с благодарностью. Лафей обнял его и впервые сказал, что любит. Тор был рядом и с грустной радостью наблюдал воссоединение отца и сына.
Война продолжалась. Жестокая, неумолимая, она забирали тысячи жизней. Асы теряли воинов, столько было убитых, что их не успевали оплакивать и хоронить. Тьма медленно, но верно уничтожала всех. Свет гаснул в глазах и сердцах благородных воинов. Асы, ваны, альвы, йотуны, и многие другие народы, когда-то враждовавшие друг с другом, теперь воевали рука об руку, бок о бок, умирали вместе. Смерть стерла все границы, и теперь, раса перестала иметь значение. Высокие горы из трупов складывали вместе, всех без разбору, и асов и йотунов, и всех сжигали магическим огнем. Отдельно с почетом кремировали лишь особенных воинов, полководцев, генералов, членов королевской семьи. Огонь поглощал их тела, а ветер разметал прах. Поле битвы превратилась в братскую могилу. Погиб Гисли, извечный недруг Локи, его труп нашли у брода черной реки, где вместо воды текла кислота. Мало кто это заметил, кроме Одина и Локи, слишком много погибло, чтобы заметить всех. При виде этой картины у Тора наворачивались слезы. Локи смотрел на темное небо, печаль разъедала его, как ржавчина разъедает железо. Болезненный вид и бледность, мокрые глаза и темные одежды: все это выражало его боль. Тор сжал его ладонь в своей, ободряюще улыбнулся, хотя у него самого были влажные глаза. Тор тихо запел:
- Я буду ждать, когда увижу над головой чистое голубое небо. Я буду ждать, когда снова засияют глаза моих друзей, я буду ждать, когда снова увижу родную землю, с зелеными холмами и цветущими деревьями. Когда кровь и боль станут прошлым, а в настоящем я увижу не поле битвы, а поля золотой пшеницы, где будут звучать смех радости, а не плачь и крики боли. Я буду ждать.
Воины опустили головы, и тихо подпевали Тору. «Я буду ждать…», - повторяли они.
Локи качнулся, его ноги подогнулись, он сел на землю. Охрипшим голосом он сказал:
- Тор, брат мой.
Тор присел рядом и обнял, прижав его голову к своей груди. Локи продолжал:
- Я не дождусь этого. Слишком много потерей и боли. Я уже забыл, как выглядит свет… я не помню, как выглядит трава в нашем саду, как пахли цветы, как звучала музыка. Краски размылись и обесцветились в моих глазах. Мир стал черно-белым. Яд отравляет меня. Чувствую, как мое тело тает, будто свеча. Вечная боль… теперь я знаю, что это.
Тор качнул головой:
- Нет, Локи, держись! Виной всему был я, в меня должна была попасть отравленная стрела, но ты принял удар на себя... Брат, не сдавайся, ты же бог!
Сухие губы мага беззвучно прошептали с иронией:
- Я не бог. Я йотун. Они не бессмертны.
- Перестань. Я люблю тебя, Локи. Не сдавайся. Из грязи растет лотос, но сияет чистотой, так из тьмы выйди ты и смерть победи.
Сын Лафея смотрел в пустоту и молчал. Казалось, он уже смирился с тьмой и болью внутри себя. Дни шли за днями, битвы шли за битвами, Локи потерял им счет. Во время ночи, когда настал временный покой, когда не был слышен шум битв, и воины с обеих сторон отдыхали, Лафей, царь ледяных великанов, подошел к печальному сыну. Локи, заметив родителя, встал с места, где сидел, и приветствовал его. Лафей обнял сына и сказал:
- Идет какой по счету месяц, а битва не кончается.
Локи вздохнул:
- Да, и силы истощаются, и надежда гаснет.
- Надежда есть.
Локи вопросительно взглянул на Лафея. Тот с нежностью провел рукой по его щеке и сказал медленно:
- Я расскажу тебе одну важную вещь. Как ты знаешь, я Лафей, сын Бергельмира, принадлежу к древнейшему роду; к йотунам. Мой отец был настолько мудр, что ему были открыты все тайны бытия. Он гораздо старше Бора, отца Одина, и старше отца Бора, и я унаследовал от моего отца много тайн, неведомых асам. Я унаследовал мудрость моих предков, из крови которых возник видимый мир. До рождения Игдрассиля, вселенная была во тьме, не было света, не было видимого мира. Но уже тогда существовали йотуны. Они знают гораздо больше асов, хоть те их и считают невежественными монстрами. Так как ты наполовину йотун, мой сын, ты способен постичь великие тайны. Я научу тебя, как увидеть тайное и скрытое, познать бытие и небытие, вечность и движение, я расскажу тебе, как на самом деле построена система этого мира, мира за пределами Иггдрасиля. С помощью этого знания, ты сможешь понять, как можно уничтожить Мару. Он не бессмертен, как и мы все, но разница в том, что он укрепляет лишь тело, а ты укрепишь свой дух. Дух сильнее тела, в этом ты одержишь победу.

Итак, Лафей давал своему сыну великие знания, и Локи с благоговением внимал его мудрой речи. Познав все это, Локи понял, что можно сотворить яд, опаснее которого не было ни до, ни после, потребуется лишь время и терпение.
В одной из битв, отец Мары сражался с Одином, где царь богов пронзил Мора в грудь Гунгниром – божественным копьем, но и Мор сильно ранил Одина секирой. Мор исчез в тумане, с диким воем кровоточа, а Одина несли на руках верные полководцы. Тогда Тор решил сразиться с царем троллей. Когда он готовился к бою, Локи сказал ему:
- Не иди туда. Ты погибнешь.
- Нет, я пойду и уничтожу этот корень зла. Пока я не размозжу Мьелниром его проклятый череп, я не успокоюсь. И не отговаривай! Я все решил! Никто не желает с ним сразиться, тогда пойду я!
- Тор, подожди еще немного. Яд будет готов, а без него Мару не убить.
Но Тор был в таком гневе, что не желал его слушать. Он сказал:
- Я чуть не потерял отца! Я должен отомстить. Священный долг любого сына - не сидеть без дела, когда поднимают руку на родителя. Я отомщу! Это наш последний шанс убить злодея.
Локи проговорил:
- Из всех бед страшнее та, которая кажется вначале спасением. Слышишь, не иди, не пришло время.
Тор начал злиться:
- А когда придет? Мы долго ждали, мы боролись, мы верили. Ты думаешь, что яд твой нам поможет? Рассчитывать на магию я не привык, хватит сидеть, я иду в бой.
Локи устало кивнул и не стал уговаривать, он отпустил брата с тяжелым сердцем. Тор ушел на поле битвы: армия троллей как черное море колыхалась и пугала своей мощью и смертоносностью. Тор приготовился и стал вызывать царя троллей, его голос ревел, подобно волнам в море во время шторма:
- Эй, сразись со мной! Или ты трус, что боишься сам идти в битву, а посылаешь своих солдат и своего отца?
Тролли расступились, и вышел на встречу Тору гигант Мара, царь троллей. Впервые они видели его вживую. По сравнению с другими троллями, он был красив и строен, но все же пугающ и жуток: в вычурных черных доспехах, с острыми крючковатыми чертами лица, серыми длинными волосами и высокой уродливой короной. В руке он держал большой и странный меч.
- Зря ты это сказал, Тор Одинсон. Я не сражаюсь сам, потому что я вам всем не под силу. Одной лишь рукой я раздавлю тебя, – злобно и холодно проговорил Мара. Воздух вокруг него сгустился и стал тяжелым. Голос его был так низок и трескуч, что для слуха был крайне неприятен и жесток.
- Гордыня и злоба закрыли твой разум, ты слепец, который идет к пропасти, сам не ведая того! – гневно сказал Тор.
Мара ответил:
- Нет, слепец ты, а не я. Посмотри, твой отец ранен, твой брат при смерти, а ты все еще думаешь, что победишь меня?
Тор грозно сверкнул глазами, Мьелнир в его руке засиял как молния, Тор бросился на врага с боевым криком:
- Твой отец тоже ранен, и скоро умрет, умрешь и ты!
Началась яростная схватка. Битва длилась очень долго, Тор был ранен и с ног до головы испачкан своей кровью. Взметалась черная пыль, земля дрожала, а на небе сгущался мрак. От гнева Тора из туч сверкали молнии. Воины швыряли друг друга и били об скалы. Кровь Мары оказалась черной и ядовитой, она прожигала не хуже кислоты, разъедая метал, камень и стекло. Там где она попала в Тора, у него остались ужасные язвы и ожоги. В конце концов, Тор проиграл, Мара пронзил его плечо своим мечом. Адская боль свела Тора с ума, рассудок померк, и перед тем как рухнуть на землю без сознания, он мысленно воззвал к Локи: «Брат мой, помоги». В его голове всплыл прекрасный образ Локи, сверкающие глаза, смотрящие в душу и улыбка… Мара медленно подошел к нему и приготовился нанести последний смертельный удар, высоко поднял тяжелый меч, но вдруг раздался жуткий гул, а затем, из земли с огромной скоростью вырвались железные прутья, они обвили Мару крепкими путами. Он пытался рубить их своим мечом, но они вырастали снова. Пока Мара разбирался с ними, Тора уже не стало.
- Что с ним? – подбежал Локи к брату, с отчаяньем заглядывая Тору в лицо. Дерево, которое держало громовержца, опустило тело на руки Локи и молвило:
- Мара ранил его. Он не умрет, но, возможно, долго не пробудится.
Локи бережно взял драгоценное тело, и кивнул деревьям:
- Вы быстро справились. Могло бы стать поздно. Я боюсь, что было бы, если бы мы опоздали.
- Без вас, господин, мы бы опоздали, – склонило ветви могучее дерево.
Йотун улыбнулся и унес Тора. Тут же сбежались асы, ваны и эльфы, три воина обеспокоенные плохой вестью тут же окружили Локи и начали спрашивать:
- Что с ним? Он жив?
- Ах, дурак, зачем он один пошел? Почему нас не взял?!
- Его можно вылечить? У него такие ужасные раны! Я боюсь даже смотреть.
Локи строго отрезал:
- Тихо! Вы только мешаете мне.
Те мигом замолкли, Локи был задумчив и взволнован. Он занес Тора в ту же комнату где сам лежал, и приступил к лечению. Магией очистил тело Тора от крови и грязи, затем взял нож и отрезал куски порванной и отравленной плоти, задержал кровь в венах с помощью холода. Йотунская сила и тут пригодилась. Локи нанес лечебную мазь на раны, шепча волшебные молитвы, и обмотал бинтами. Когда все было закончено, он снял с себя защитный медальон Фригги, внимательно посмотрел на него и сказал:
- Надеюсь, твоя сила поможет Тору.
Он надел его на Тора и сел рядом. Грудь Тора медленно вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания. Нехорошо ему. Локи был удручен, обеспокоен и опечален. Он поцеловал его и тихо прошептал в губы: «Мы любим тебя». Он смотрел на него и сжимал ладонь брата. Красивый, светлый, теплый, сильный Тор, теперь такой слабый, увядший и беспомощный. Он всегда защищал его, а теперь все наоборот. Какая ирония. Локи положил руку старшего брата себе на живот и вздохнул.
Тор долго не приходил в себя. Локи не отходил от него, чутко следя за каждой переменой. Медальон Фригги светился нежным светом, он действовал. Его лучи незримо окутали Тора, и он стал дышать спокойней. Во сне он тихо, одними лишь губами, тревожно звал: «Локи, Локи…»
- Тшш, я здесь, – мягко говорил Локи, обнимая брата, как обнимал когда-то в детстве. Один, который лежал раненым в соседней палате, явился к ним, почти здоровый. Локи взглянул на приемного отца, тот присел рядом, дрожащими руками обнял Тора и с горечью произнес:
- Мой сын, как же так, ты проиграл? Могучий и сильный, ты наводил ужас на обитателей девяти миров одним лишь своим видом и голосом, теперь лежишь как бездушная кукла.
Слеза скатилась из единственного глаза Всеотца. Локи поджал губы и положил руку на плечо отцу. Теперь он точно знал что, Один ему родной отец. Он не стал ему говорить об этом, ведь Всеотец наверное и так догадывается о том, что Локи узнал правду от Лафея. Они долго сидели и молчали. Все и так было ясно. Повсюду на этой проклятой земле витал запах смерти. Она пропитала даже лагерь богов, впиталась в эти безупречно белые стены, давила и сокрушала бодрый дух. За пределами лагеря было еще хуже. Это был настоящий ад. Сколько погибло за эти месяцы, было не счесть, но, вероятно, на вражеской стороне погибло намного больше, и это радовало. А в это время, Мор, отец Мары, скончался в муках от тяжелого ранения Гунгниром, чем неимоверно расстроил сына. Плакал злой колдун, проливая кровавые слезы по отцу. Мара как вихрь носился по залу, проклинал богов, и клялся отомстить.

Острый жезл опустился в сияющую золотую жидкость, парившую в воздухе, которая была страшным ядом, созданным Локи. Жезл впитал в себя весь яд, Локи с ненавистью думал о Маре, он собирал все свои силы, всю свою магию, готовясь к самому сильному и, возможно, последнему бою. Месть или желание спасти миры двигали им, он не знал. Скорее, и то и другое. Доброта все же вяла верх над его темной натурой, и теперь вся его тьма ушла в боевую ярость. Раздался взрыв, послышались крики, Локи вышел из покоев в боевом облачении, в рогатом золотом шлеме, и увидел, как что по небу летают не менее двадцати огромных троллей, по форме они напоминали тех самых левиафанов, один из которых проглотил Локи, только размером были больше и видом свирепее. Они изрыгали черный газ, который разъедал все на своем пути. К Локи подбежали Ярнсакса и Варди, они с ужасом и растерянностью сказали:
- Враги пробили защитную оборону лагеря, убили множество ванов и эльфов. Сильно ранили Ньерда, мы в отчаянии.
Подбежал Ингва в золотых латах и воскликнул в гневе:
- Нас атакуют без предупреждения! Локи, нам нужна твоя помощь! Наши ряды редеют, воины слабеют, Тюра схватили в плен, Тор и Один не могут сражаться, мой лучший корабль уничтожили, остался только ты. Помоги!
В Локи закипела кровь от ярости, кожа стала ледяной, глаза засверкали, он сжал жезл и сказал:
- Пусть узрят мою ярость! - он взвился в воздух. Перед ним встал выбор: защищать лагерь, или же пойти убить Мару? Он выбрал второе. Да, возможно, без него в лагере погибнут многие, но убить Мару было важнее. Для начала он все же отдал приказы воинам, взлетев на такую высоту, чтобы всем было видно:
- Железные деревья, встать на защиту снаружи - отбивайте натиск с внешней стороны. Золотая Гвардия, перекройте все выходы и входы. Ледяные великаны, сражайтесь с ларцом, даже без Лафея. Кейт, ты же умеешь пользоваться каскетом? Тогда вперед. Варди, возьми всех ванов и иди охранять внутренний лагерь, особенно, те места, где есть наши раненые. Ваны слабее, но внутри лагеря они будут сильнее перед врагами. Используйте солнечную энергию, используйте весь запас, это будет последняя битва. Летчики, вы за мной! Мы приступаем к плану внезапной атаки. Я поведу вас в славный бой, готовьте оружие, не бойтесь смерти, а встретив ее – улыбнитесь. Мы все встретимся в Гимле.
- Да! – разом ответили все, и от миллионов голосов сотряслась земля, воины ударили в щиты, снова в их сердцах поселились удаль и храбрость. «За мир, за Асгард, за Иггдрасиль, за Свет, во имя трех богов, Одина, Тора и Локи!» - так воины восклицали, идя в бой. Локи со сверхзвуковой скоростью улетел в сторону темной крепости, кишащей мерзкими демонами. За ним последовали около сотни мощных летающих кораблей асов. Шум битвы оглушал: взрывы, свист стрел и лазерных лучей, звон мечей и грохот падающих кораблей, крики воинов, боевые или предсмертные. Черный туман сгущался, страх и отчаяние буквально пропитали все на этой чудовищной планете. В какой-то момент Локи будто выпал из реальности. Все, что разворачивалось вокруг, будто не касалось его, как кошмарный сон. И время шло удивительным образом. Секунды растягивались как часы, а часы шли как секунды. Он не слышал звуков, он не чувствовал боли от ран, не видел происходящего. Он был там, с Тором. А здесь - лишь его тело, он летел, сражался, убивал врагов, кромсая своим посохом-мечом, испепеляя, вырывая голыми руками их позвоночники, отрывал головы, с легкостью ломал кости как тростинки, сносил военные постройки. Локи был настолько безумен и яростен, что даже асы пришли в ужас от своего полководца. До крепости осталось несколько милей. Локи послал мысленный приказ летчикам:
- Отвлеките оборону. Я проникну в крепость.
- Ваше высочество, это опасно, - проговорили они в ответ.
- Это приказ.
- Да, господин.
Круто развернувшись в воздухе, летчики во главе с Локи начали прямой вертикальный спуск. Маг создал невидимую завесу, и когда корабли асов стали бомбить крепость, тролли не сразу поняли, в чем дело. Пока асы отвлекали оборону крепости, Локи в одиночку, почти незаметно, ворвался в крепость. Там было ужасно и жутко. Он впервые был там, хотя смотрел голографические изображения, но видеть вживую – совсем другое дело. Крепость троллей состояла из плотных сплетений, напоминавшие дома-клетки, нагроможденные друг на друга в огромном количестве. Большое число коридоров и путей навевало ужас. Замкнутое пространство сводило с ума, иррациональный страх потеряться и утонуть в этом лабиринте из клеток был сильнее, чем боязнь умереть на поле боя. Однако Локи не боялся. Он прекрасно знал, что половина из этого – иллюзия, созданная троллями. Он лишь один раз видел план крепости, но этого хватило, чтобы запомнить все и лететь в правильном направлении. Внезапно мрак сгустился, раздался мерзкий свист, и если бы не ловкость Локи, его пронзила бы электрическая стрела. Перед принцем как гора, будто из земли вырос Мара,. Его лицо было свирепо, брови нахмурены, без лишних прелюдий они начали страшный бой. Локи в благородной ярости, наносил сокрушительные удары. Белый и сияющий жезл скрещивался с черным мечом, рождая искры и столбы огня и дыма. Два величайших мага пытались одержать верх один над другим, применяя всю свою магию, оба прекрасны и сильны. Один высокий и огромный, как гора, другой изящный и тонкий, как змея. Мару удивила дерзость Локи, он прорычал ему:
- Как смог ты пробиться в самое сердце Троллхейма? Как мог ты в одиночку прийти и сразится со мной? Не скрою, я восхищен, что сражаюсь не с трусом, а с великим воином. Но уж не последний ли ты глупец, выживший из ума, чтобы решится на такое? Ты проиграешь, это очевидно. Твои отцы пали, твои союзники на смертном одре, твои армии рассеяны. И даже твой брат, могучий Тор, кто по пророчеству сулил мне смерть – лежит, беспомощно взывая к жизни.
(последующий диалог очень важен, так как раскрывает то что Локи наконец признал в себе силы света, что он желал не только искупиться, но и понял свою истинную роль. С легким сердцем он идет в бой, четко понимая на чьей он теперь стороне)

Локи ответил:
- Во имя мира и любви, во имя света и добора, во имя тех, кого люблю, во имя светлой жизни всех живущих ныне и потом, я решился на последний шаг. Во мне пробудилась Истина, неведомая тебе. Не стоит рано радоваться своей временной победой, как радуется глупый краб, строя у берега песчаный дом. Волна ушла, волна придет, и весь тяжелый труд пойдет на дно. Ты - мрака воплощение, тебе предопределено погибнуть, как ночь с лучами солнца тает, так и ты падешь от силы света. Ты не знаешь, кто я на самом деле, а когда узнаешь – будет поздно. Ты говоришь, у меня нет шансов выиграть эту битву? Но и у тебя его не много. Твой отец уже мертв, твои армии разбиты, погибших с твоей стороны еще больше.
Мара заскрипел зубами и взмахнул мечом, Локи отразил удар, и продолжил:
- Твоя ошибка в том, что строил ты свою власть на крови и смерти невиновных, обманом, местью, тьмой и грязью, а такая власть обречена на гибель. Если не я тебя согну, так кто-нибудь другой, кто сильнее. На каждую силу, найдется иная сила. Ты думаешь, что станешь властелином мира? Сколько великих правителей прошлого пытались обманом подчинить себе вселенную, которая им не принадлежала, и где они? Ушли, и даже имен их не помнят. Так уйдешь и ты.
Они били друг друга с такой силой, что от ударных волн вся крепость разлетелась в щепки, маги, сражаясь, взлетели ввысь, сквозь толщу атмосфер, к темному небу. Дрались они и в космосе, где сияла звезда, подобно солнцу. Как можно дольше Локи удерживал Мару в лучах света, ведь от него Мара кривился и шипел от боли, лучи хоть и не солнца, но все же светила, обжигали его. Локи взглянул на миг, на чудесную звезду, он подумал, что когда они прибыли сюда, то не видели ее света. Возможно, тьма скрывала ее сияние, а теперь тьма слабеет, и Локи улыбнулся: это знак победы. Мара окутал себя туманам и, вцепившись в Локи, стремительно опустился к Троллхейму. Как два огненных метеора они летели вниз, а когда упали на землю, то от взрыва сотряслась земля. Пол-армии троллей сдуло, а яма, образовавшая от удара, была размером как большой город.

Тор очнулся, почти здоровым, но на сердце было тяжело и тревожно. На груди он заметил сияющий медальон. Он тут же вскочил с постели, оделся в боевой костюм, расспросил у товарищей, где Локи, и с помощью Мьелнира полетел искать брата. Он чувствовал его, чувствовал, что ему сейчас нелегко, и он яростно стремился найти его и помочь.
Бой длился долго, Локи бился из последних сил, он пытался ранить Мару ядовитым жезлом, но тот ловко уходил от смертельного удара. Когда Локи чуть было не пронзил царя троллей, тот схватил Локи за горло, поднял высоко над землей и отрубил ему руку, в которой тот сжимал посох. Кровь яркой красной струйкой брызнула из раны, Локи зашипел от боли, алмазный посох со звоном укатился, и Локи проследил его падение взглядом.
Мара зло сказал:
- Теперь ты не сможешь колдовать.
Локи в ужасе пытался вывернуться, Мара с удовольствием почувствовал, как под его ладонью трепещет нежная шея. Как под белой кожей бьется жилка, как судорожно дышит юный принц. Мара улыбнулся и пронзил мечом живот Локи, тот вскрикнул, и крик его был настолько отчаянным, что даже у безжалостного убийцы сжалось бы сердце. Вдруг, в его здоровой руке внезапно вырос настоящий, не иллюзорный жезл могущества, и проткнул Мару в грудь. Со злорадной улыбкой, истекая кровью, Локи прошипел:
- Не ожидал, да?
Мара вскрикнул: «Как это возможно?» Локи сказал почти шепотом:
- Я сын Одина и Лафея, во мне соединились свет и тьма, и я выбрал свет.
Мара в ужасе отшвырнул Локи на землю, сам затрясся, жезл торчащий из его груди засиял ослепительным светом, Мара жутко взвыл и взорвался. Его тело растворилось в сиянии жезла, и от взрывной волны поднялся сильный ветер.

Тор нашел брата, но было слишком поздно, он не мог ничем помочь. В безумном страхе он подбежал к Локи, тот лежал на черной земле, в собственной крови. Одна рука была отрублена почти по локоть, кожа покрыта черными узорами, как будто трещинами, здоровой рукой он держал что-то окровавленное и маленькое. Прозрачные, необычайно красивые глаза Локи смотрели в небо, Тор упал на колени:
- Нет, нет, не умирай, - повторял он, обнимая брата. Слезы градом текли из глаз Тора. Он отчаянно прижимал Локи к себе, целовал и умолял не умирать. Кожа Локи стала бледно голубой, он печально улыбался.
- Свет. Тьма рассеялась, ты видишь светило, брат? – тихо сказал Локи.
Тор осмотрелся, и вправду: мрак медленно рассеивался, мягкий свет звезды пронзал тяжелые тучи, возвещая о победе. В тумане как статуи застыли тролли, кто-то живой, а кто-то превращенный в камень. Локи посмотрел на Тора, и в его взгляде было все. Тор осмотрел его рану и заметил в ней крохотное тело младенца. Он удивленно спросил:
- Что…что это? – его посетила страшная догадка. Неужели это…
Локи протянул ребенка, которого держал в руке и охрипшим голосом сказал:
- Возьми его, это наш сын. Он жив, а тот, который в животе – уже мертв. Меч Мары задел его.
С трепетом и осторожностью Тор принял маленькое дитя, настолько слабое и крохотное. Щеки от слез блестели в первых лучах звезды. Локи сказал ослабшим голосом:
- Надеюсь, ты все поймешь.
- Локи, прости меня, – всхлипнул Тор, – прости за все. Если бы я знал что ты несешь в себе моего ребенка… Прости, прости пожалуйста, я так виноват перед тобой, я не знаю что мне делать, – он целовал Локи в губы и плакал. Локи прошептал:
- Я прощаю. Я ведь люблю тебя, дурачок, – потом добавил, – назови его Синдрел. Люби его, не дай умереть, не дай в обиду.
- Обещаю, - ответил Тор. Локи закрыл свои все еще яркие глаза, из груди его вырвался последний вздох.
- Пусть небо станет тебе кровом, пусть лед – ложем, а снег – мягким одеялом. Спи мой маленький малыш, закрой свои глаза, сияющие ярче звезд, спи малыш, – знакомая песня, знакомая мелодия, голос Лафея убаюкивал. Мягким непроницаемым одеялом окутывал изможденную душу и дарил успокоение. Лафей был рядом. При его рождении, а теперь и при его смерти. Он был ближе, чем казалось.
В это время, на самый высокий холм встал асгардский воин, тот самый эльф, с которым когда-то дружил Локи, и затрубил в горн. Торжественный и красивый звук эхом разнесся по долинам и ущельям, оповещая о победе. Остатки армии врага сложили оружие и сдались, а асы и эльфы, йотуны и ваны, услышав звуки горна, радостно подняли головы и закричали, переполненные восторгом и неописуемыми чувствами.
- Мы победили, - произнес Один со смешанными эмоциями. Из единственного глаза вытекла слеза, то ли из-за победы, то ли из-за за потери любимого сына.

***

Войско Одина вернулось с победой, но какой ценой. Многие погибли, но многие вернулись живыми, на радость тех, кто ждал их. Асгард расцвел, мягкий золотой свет наполнил пространство, жители, нарядно одетые, хлопали в ладоши и кидали с крыш домов лепестки цветов. Лафей нес Локи на длинном щите, покрытого цветами так, что его почти не было видно. Это была печальная и трогательная картина. Высокий и могучий царь великанов нес маленького принца, своего сына. Фригга уже знала, что у нее больше нет Локи. Она вышла из дворца навстречу торжественной процессии и в скорби опустилась на колени перед его телом. Все асы, эльфы, ванны, йотуны, цверги опустили головы, цари всех этих народов вслед за Фриггой опустились на колени, выражая свою скорбь и признательность павшему богу. Тор и Один были в изумлены. Миллионы людей, цари и воины, простой народ и аристократы, все как один преклонились перед Локи, перед тем, кого все считали недостойным и монстром, перед тем кто решил исход войны, кто подарил им победу. Они тоже поклонились. После, были похороны, тело Локи сожгли в самой красивой лодке, а прах его растворился в морской воде. Тор еще долго смотрел на волны, которые унесли пепел брата и возлюбленного. Еще долго он помнил прекрасного Локи, покрытого цветами в позолоченной сверкающей лодке. Как голубое пламя окутало тело и в считанные мгновения поглотило его. Как народ скорбел и кидал светящиеся цветы в воду, как он сам плакал, прижимая к груди крохотный сверток, в котором сияла частичка Локи.

Десять лет прошло с той ужасной битвы, но воспоминания остались, как будто это произошло вчера. Тор тосковал по брату. Он всей душой стремился к нему, мысленно взывал, молился. Он ни на миг не переставал думать о нем, не переставал ждать. Тор гладил переплеты книг, тех самых, которых читал Локи. Его любимый Локи. Десять лет прошло, с тех пор как Тор потерял его. Сегодня, шестнадцатого февраля, годовщина его смерти. Тор с грустью подумал: «Если бы ты был рядом…»
Тор стал царем Асгарда. Один ушел на покой, Лафей простил его, и кажется, они были снова вместе. Как мудрая и верная жена, Фригга приняла решение мужа и не воспротивилась его выбору. В комнату вбежал прелестный мальчик, точная копия маленького Локи, черные волосы, белая кожа, только глаза были яркими синими как у Тора. Мальчик весело улыбался, щеки горели весенним румянцем, а в руке он сжимал букет из весенних цветов. Увидев Тора, он осторожно подошел и обнял его сзади. Тор повернулся и улыбнулся:
- Ах, это ты, мой малыш! – Он потрепал мальчика за волосы. Мальчик улыбнулся и сказал:
- Я собрал подснежники для мамы, положил их в бумажную лодочку и отправил в море. Я думаю, он будет рад.
Улыбка Тора стала слишком печальной, как бы он не старался выглядеть веселым. Он сел на стул, усадил сына на колени и сказал:
- Молодец, я думаю, ему обязательно понравятся твои цветы. Подснежники…он любит их.
Мальчик захлопал длинными ресницами и протянул букет Тору, промолвив:
- Это тебе.
Тот взял букет, поцеловал сына в лоб и ответил: «Спасибо». Малыш был веселый и открытый, он сиял своей жизнерадостностью и добродушием, он был похож на Тора в детстве. Обняв отца за шею, он сказал:
- Мама ждет нас, верно?
- Конечно. Он ждет. Настанет день, и мы встретимся.
- Расскажи, каким он был?
- Красивый. Чудесный. Неповторимый. Сильным. Умным, – помолчав, он добавил – он был благородным, он ушел с великой честью.
Мальчик грустно вздохнул:
- Эх, жаль, что я его никогда не видел. Но все равно, я его очень люблю.
Он прижался сильнее к могучей груди Тора, а тот гладил его по спине, и смотрел в окно, в даль, туда, где сошел снег, где зеленела молодая трава, где распускалась верба. Он вслушивался в шум водопадов, и ему показалось, что кто-то звал его имя, и голос был до боли знакомым и родным.
Глубокая ночь легла на Асгард, все жители спали, и только Тор не мог заснуть. Мысли о Локи и его уходе не давали покоя. Разлука причиняла невыносимую боль, и жизнь казалось совсем нерадостной. Лишь сын, прекрасный Синдрел, успокаивал страждущее сердце. Малыш счастливо спал, поджав ноги и обняв мягкую игрушку, Тор сидел рядом и глядел на него с большой любовью. Локи нет рядом, но он оставил свою частичку, свое продолжение. Ради него бьется сердце Тора, ради него он дышит и живет. С нежностью, Тор погладил розовые щеки Синдрела и тихо сказал:
- Знал бы ты, что был ты рожден на поле боя, под шум битв. Ты не плакал, ты был сильный. Крохотный, невзрачный, но сильный. А твой маленький брат – нет. Если бы он выжил, у тебя был бы брат. Ты единственное, что держит меня в этом мире. Ты единственный ради кого я живу.
Прозрачная слеза скатилась по щеке, Тор закрыл глаза. Затем он встал, и вышел в коридор. Луна светила в большие окна сквозь прозрачные занавесы. Было тихо, и только далекий шум водопадов нарушал глубокую тишину. Тор шел по коридору, кончиками пальцев гладил золотые стены, сейчас казавшиеся серебристыми. Когда-то он бегал по этим самым коридорам, вместе с Локи, когда был мальчиком. Он до сих пор помнил, за какой колонной они прятались от стражи или друзей. Помнил, где часто сидел Локи, что-нибудь рисуя. Он помнил так же, как они, уже взрослые, вечерами обнимались тут, вели задушевные разговоры, и как красиво выглядел Локи в лунном свете, как ледяная статуэтка с большими глазами. Все это казалось настоящим, и Локи рядом, и не было никакой битвы, не было его смерти, все это лишь кошмарный сон. Навернулись непослушные слезы, снова в горле встал горький ком, хотелось закричать, зарыдать, громко крикнуть имя любимого, позвать его и обнять. Крепко обнять, чтобы не потерять. Вдруг, в ночной тишине, он услышал голос, снова, тот самый, он что-то тихо шептал, что-то важное и дорогое: «Тор, брат мой, не плачь, я рядом… я вижу тебя, посмотри на меня, видишь?» Тор судорожно оглянулся, и действительно, рядом стояла стройная фигура в белом. Слишком прозрачная и бледная, чтобы ее можно было принять за живого человека. Но… ах эти прекрасные глаза, эти нежные руки. Тор не знал, сходит ли он с ума, или же действительно перед ним Локи, но он бросился к нему, как утопающий к берегу, он обнял его и заплакал от любви и радости. Родные нежные руки обняли, запахло жасминами, а приятный бархатный голос говорил:
- Не надо так убиваться. Я же рядом, всегда был рядом и буду. Ты живи, не горюй, наступит день, и мы снова будем вместе. Я буду ждать вас, тебя и сына. Каждый раз я прихожу к вам, но вы не видите меня. Сегодня единственный день, когда ты видишь меня воочию, когда можешь четко услышать мой голос. Не отчаивайся, что ты меня не увидишь больше, потому что я вижу тебя, буду всегда рядом, буду поддерживать и помогать. Жди и верь. Мы вместе. Я люблю тебя.
Он еще долго говорил о любви и надежде, о чем-то еще очень нежном и важном. Тор обнимал его и не отпускал, боялся что потеряет.
- Скажи нашему сыну, что мне понравились его подснежники, – улыбнулся Локи. Тор кивнул и прижался к нему сильнее. Он не помнил, как заснул в любимых объятиях, как оказался на своей кровати. Только когда Тор проснулся, он увидел рядом на подушке подснежники. Сердце его наполнилось теплотой и радостью, потому что он понял, что это ОН оставил их.